Какие бывают благотворительные фонды?
Прежде, чем ответить на вопрос как создать благотворительный фонд, разберемся с тем, какие они вообще бывают. Итак, существуют следующие группы и разновидности специализаций БФ:
- По формату регистрации — коммерческие и некоммерческие.
- По организационному решению — частные и публичные.
- По целевому назначению- оперативные и неоперативные.
- Четвёртая группа — это религиозные благотворительные фонды.
Теперь опишем каждую специализацию, чтобы стало понятно, в чем их отличия и основная миссия.
Некоммерческие благотворительные фонды не ведут коммерческую деятельность. Они распределяют собранные средства на организационные затраты и на целевую деятельность.
Коммерческие благотворительные фонды, согласно Уставу организации, имеют право вести предпринимательскую деятельность, но вырученные средства также тратить на целевые затраты, а именно — помощь нуждающимся.
В любом случае, не более 20% совокупного бюджета организации может идти на затраты по содержанию юридического лица: заработную плату, аренду офиса, рекламу и так далее.
К частным благотворительным фондам относят именные структуры. Например, благотворительный фонд Михаила Прохорова. Известный бизнесмен основал его 14 лет назад. Это уникальный проект, с миллиардными сборами на помощь и развитие культуры и искусства нашей страны.
К публичным благотворительным фондам относят организации, учреждённые под эгидой основной идеи. Например, знаменитый после получившей широкой огласке акции в пользу Жанны Фриске, Русфонд. За двадцатилетний стаж работы они смогли собрать более 12 млрд рублей. Основная их направленность — помощь тяжелобольным детям. Но и случаются исключения. Пример Жанны Фриске тому доказательство.
Оперативные благотворительные фонды. Это срочный или долгосрочный сбор средств на помощь физическим лицам, пострадавшим от катастроф, преступлений или несчастных случаев. Например, многие некоммерческие организации осуществляли экстренный сбор средств после трагедии в Кемерово. Там после пожара погибли 60 человек и около 100 пострадали, получив травмы разной степени сложности.
Неоперативные фонды — это, по сути, все остальные благотворительные организации, осуществляющие деятельность согласно Уставу.
Религиозные фонды это — благотворительные организации, основанные под патронажем одной из конфессий. Например, благотворительный фонд Святителя Николая Чудотворца.
Таким образом, можно составить конструктор по определению специфики работы будущего фонда и его основной направленности. Например, это может быть некоммерческий благотворительный фонд имени Ивана Петрова, направленный на сбор средств для помощи пенсионерам.
Роман Абрамович: важно чувствовать результат
Частный инвесторСостояние: $10 800 млн
Роман Абрамович. Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости
«Кто-то считает, что я стал помогать Чукотке потому, что провел часть детства на Крайнем Севере, кто-то думает, что я стал помогать Чукотке потому, что детство у меня было трудное, а кому-то кажется, что я стал помогать Чукотке потому, что наворовал денег. Ни то, ни другое, ни третье. Когда приходишь, видишь такую ситуацию, видишь пятьдесят тысяч человек — идешь и что-то делаешь. Ничего страшнее, чем то, что я увидел там, я в жизни своей не видел», — рассказывал Роман Абрамович.
Помимо реализации социальных проектов на Чукотке, бизнесмен вкладывает средства в развитие спорта, поддерживает искусство, помогает тяжелобольным детям. «Благотворительность — очень сложная вещь
Важно найти область, в которой ты действительно можешь кому-то помочь и почувствовать результат. Это не то что кормить голубей на площади
Это процесс, требующий профессионального менеджмента», — отмечал Абрамович в интервью Observer.
В числе фондов с личным участием – Фонд развития и поддержки искусства «АЙРИС» (Iris Foundation, ЦСК Гараж), Национальная академия футбола.
В 2013 году Абрамович возглавил Рейтинг российских благотворителей Bloomberg: в 2010-2012 бизнесмен потратил на благотворительные цели около $310 млн. В 2016 вошел в TOP-200 крупнейших меценатов мира «The Sunday Times»: объем пожертвований – £48 млн.
Привлечь социального инвестора
Марина Мень. Фото: Павел Смертин
Один из действенных способов для НКО обучиться предпринимательству и снизить риски – привлечь в команду социального инвестора. «Мы занимаемся поиском социального инвестора, который поверил бы в наш проект и захотел вложить средства в развитие производства и продаж, — комментирует Марина Мень. — Нам потребуется профессиональный продавец, который планомерно будет продвигать нашу продукцию среди корпораций, ресторанов, цветочных магазинов и других потенциальных клиентов. Необходимо, чтобы профессиональные дизайнеры разрабатывали новые коллекции. Следует вложиться в производство, чтобы обеспечить товарный запас. Потребуется приложить усилия к развитию продаж онлайн и оффлайн. Мы мечтаем о собственном розничном магазине. Все это, надеемся, обеспечит нам объем продаж, который не только покроет все наши расходы на аренду, зарплаты, материалы, но и обеспечит инвестору прибыль».
В самое ближайшее время ТОК планирует регистрацию коммерческого юридического лица. Помимо керамического производства, в рамках содействия сопровождаемому трудоустройству людей с инвалидностью, фонд хотел бы открыть гостиничную структуру – в ней сотрудники с ментальными и психическими нарушениями будут выполнять роли горничных, завхоза, администратора. «В 2018 году, с финансированием Фонда Президентских грантов, мы реализовали проект, нацеленный на подготовку группы проживающих в московских ПНИ к такой деятельности, и сейчас ищем подходящее помещение и средства для стартапа», — говорит Марина Мень.
По замыслу ТОК, помимо коммерческих гостей в таком Гостевом доме смогут найти ночлег семьи с детьми-инвалидами, приезжающие в Москву на лечение, медицинские консультации или в отпуск. Также будет предусмотрена зона для сопровождаемого проживания как альтернатива психоневрологическому интернату. Коммерческие начинания позволят фонду существовать стабильно, развивать благотворительную деятельность и не зависеть от грантов.
Обращайтесь к проверенным профессионалам
Еще одной сферой, которая приносит неплохую прибыль жуликам и где родителям могут годами вешать лапшу на уши, — искусство. И действительно, нет ничего проще, чем внушить маме с папой, что их ребенок — гений и будущая звезда классической музыки.
Для людей, плохо разбирающихся в классике, а таких подавляющее большинство, высокая оценка способностей ребенка звучит как сигнал к действию. И они соглашаются на самые невероятные условия сотрудничества с так называемыми благотворительными фондами ради будущего любимого чада. Например, безропотно платят фонду деньги за то, чтобы их ребенок принял участие в конкурсе юных музыкантов.
«Я считаю, что фонды не должны предлагать родителям детей, которым они помогают, оплачивать участие в каких-то конкурсах, — считает художественный руководитель благотворительного Фонда Владимира Спивакова Петр Гулько. — Это довольно сомнительная схема. И может быть похожей даже на воровство. Их расплодилось, как мошкары. Родители не должны платить за то, чтобы их дети могли проявить себя и свои таланты! Платить за это должно либо государство, либо спонсоры. Но сейчас много фондов, у которых это дело поставлено на широкую ногу, и на этом они, по всей видимости, и зарабатывают. Такой подход к благотворительному делу абсолютно неприемлем.
Появилось большое число шарлатанов, которые устраивают какой-нибудь детский конкурс в каждой подворотне, а родители, которые не понимают, что их обманывают, платят за это».
По мнению Петра Гулько, в ситуацию должно вмешаться государство. Но, чтобы исключить некомпетентные оценки, контроль над деятельностью организаций, поддерживающих талантливых детей, следует поручить профессионалам, а не только чиновникам.
Благотворительные организации могут тянуть деньги с родителей за то, чтобы «пристроить» ребенка на мастер-классы, оплатить поездку в другой город или страну для выступления и на прочие нужды, которые сам фонд и должен оплачивать. Фонды — это не коммерческие структуры, и это они обязаны оплачивать дорогу, инструменты, мастер-классы, а не близкие ребенка.
Владимир Потанин: благотворительность – это бизнес
Президент холдинга «Интеррос»Состояние: $15 900 млн
Владимир Потанин. Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости
Потанин первым из россиян присоединился к филантропической кампании The Giving Pledge («Клятва дарения»), которую инициировали Уоррен Баффетт и Билл Гейтс. Потанин также обязался завещать не менее половины состояния на благотворительность, отметив, что «у нас с Гейтсом и Баффетом совпадают общечеловеческие представления о благотворительности».
Решением проблем в сфере образования и культуры занимается Благотворительный фонд Владимира Потанина, созданный в 1999 году. В частности, к 2015 году стипендиатами и грантополучателями фонда стали 28 тыс. талантливых студентов и педагогов. В 2016 году целевые расходы Фонда составили 579 млн рублей.
В ряду благотворительных проектов мецената особое место занимает Государственный Эрмитаж. Потанин – председатель Попечительского совета Государственного Эрмитажа; в 2010 году, в частности, бизнесмен передал Эрмитажу $ 5 млн.*
Старость в радость
Сайт: starikam.org
Открытие: 9 ноября 2011
Лидеры: Елизавета Олескина
Главный офис: Москва, ул. Лесная, 43
Направления: поддержка пожилых людей.
«Старость в радость» – фонд, который поддерживает пожилых людей в домах престарелых.
Кроме болезней, не меньшая проблема для пожилых – это социальная изоляция. Поэтому сбор средств на сайте связан не только с лечением, но и с решением бытовых или досуговых проблем. Например, когда нужны деньги на оборудование для гончарной мастерской, ремонт стиральных машин, подарки на Новый год, установку сцены для театральных выступлений.
«Старость в радость» делает программы по ежедневному уходу, оборудованию уютных домов престарелых, медицинской помощи, организации досуга, привлечению волонтёров и даже поиску внуков по переписке.
«Эти люди, часто именно дети – настоящие бойцы, и бизнес должен брать с них пример»
«С фондом «Подари жизнь» мы сотрудничаем с начала 2014 года, – рассказывает Антон Чумаков, генеральный директор ООО «Hansa». – Наше сотрудничество началось с самой простой и понятной помощи, которую может оказать производитель бытовой техники – с предоставления по запросу фонда техники для больниц и прочих медицинских учреждений, которые патронирует фонд. Чаще всего это стиральные машины и холодильники – то, что в первую очередь нужно. Обычно техника нужна в ФНКЦ имени Дмитрия Рогачева, но техника требуется и в РОНЦ имени Блохина, и в прочие учреждения, а еще часто в квартиры, где дети находятся на амбулаторном лечении».
Компания помогает и другими делами. Летом 2014 года Hansa решила пригласить подопечных фонда на кулинарный мастер-класс. «В Москве в ФНКЦ имени Дмитрия Рогачева лечится большое количество детей, и чаще всего их родители все это время находятся рядом с ними. Естественно, дни этих семей достаточно однообразны и наполнены в основном больничными заботами, – говорит Антон Чумаков. – Мы решили пригласить их в кулинарную школу Taste of Moscow на специальный мастер-класс, чтобы они сменили обстановку, отдохнули и получили положительный заряд. В качестве ведущего-повара была приглашена Ольга Бакланова: популярный кулинарный блогер и телеведущая. Около 10 пар «мама и ребенок», которые захотели принять участие в конкурсе, приехали к нам в субботний июльский день, и в течение нескольких часов мы учили их готовить киш с ветчиной, роллы и сладкий десерт».
Hansa решила пригласить родителей подопечных фонда «Подари жизнь» на кулинарный мастер-класс — чтобы они сменили обстановку и получили положительный заряд
Еще до сотрудничества с фондом «Подари жизнь» Hansa время от времени помогала техникой различным небольшим благотворительным организациям, в том числе и детским домам. «Для нас это само собой разумеющееся. Когда возникает потребность в технике, они обращаются к тому, кто, собственно, ее и производит, – отмечает Антон Чумаков. – Это общепринятая практика, мы знаем, что транспортные компании помогают фонду с бесплатными перевозками, стилисты и визажисты на бесплатной основе приходят в больницу и оказывают свои услуги.
Современные компании, по крайней мере, наша, уже давно вышли за рамки прямой связки «что-то сделал – получи от этого прибыль». Разумеется, в случае с участием в акциях или мероприятиях мы получаем определенные имиджевые и репутационные выгоды. Но это всегда вторично, так как, согласитесь, благотворительность – это не та сфера, где выгода находится на первом месте, у нас есть много других инструментов для формирования имиджа, и вот там мы уже рассчитываем получить определенные маркетинговые «дивиденды». Да, на рынке крупной бытовой техники сейчас действительно кризис, рынок упал, объемы продаж компаний сократились, но это не повод не помогать. Фонд не может сказать своим подопечным «простите, в стране кризис, мы больше не сможем вам помогать, подождите, пожалуйста, пока все наладится».
В 2015 году Hansa, несмотря на кризис, снова рассматривает возможность новогодних благотворительных мероприятий с фондом «Подари Жизнь». «Мы надеемся, что в этом году объем пожертвований не только не уменьшится, но и увеличится», – говорят в компании.
Конкурентное преимущество
Изображение с сайта corporatecomplianceinsights.com
Практики сходятся во мнении: справиться с рисками для репутации НКО среди непросвещенных доноров (как благотворительный фонд может заниматься бизнесом?!) поможет открытость организации, готовность отвечать на вопросы и рассказывать, что и зачем она делает, откуда получает средства и на что они идут.
«Я думаю, если бы мы изначально скрывали, что часть вещей продается, или старались спрятать эту информацию в договоре оферты, то было бы больше поводов для дискуссий о мошенничестве, — делится опытом Дарья Алексеева. — Но мы всегда объясняли, как работает проект: часть вещей продается, и это позволяет нам окупать нашу деятельность и развиваться. Это упоминается на каждом контейнере, установленном в городе. Если человек (пользователь) с этим не согласен, у него есть множество альтернативных вариантов: сдать вещи в другой фонд, отнести в храм, раздать самостоятельно. Все варианты хороши, потому что сейчас на свалки попадает огромное количество текстильных отходов, и это плохо и для природы, и для нас самих».
Главное, подчеркивает Дарья Алексеева, – не скрывать, что у НКО есть коммерческая деятельность, а делать из этого конкурентное преимущество. Например, если вы издаете методички, и не просто раздаете их бесплатно на профильных конференциях, но и продаете за деньги, то это говорит о качестве вашего контента. Если кто-то готов оплачивать услуги ваших специалистов – это говорит о качестве вашей экспертизы. То, что НКО как поставщик товаров и услуг выходит на коммерческий рынок, говорит о ее состоятельности, а не о том, что директор решил на этом заработать.
Если вас интересует благотворительность, вы хотите разбираться в новых технологиях, читать экспертные интервью с яркими фигурами в мире НКО и помогать с умом — подписывайтесь на секторную рассылку Милосердие.ru. Чем больше мы знаем, тем лучше помогаем!
Лидеры мнений и охват
У Анастасии был когда-то личный опыт создания фандрайзинговой страницы. Четыре года назад она помогала маме больного ребенка. «Там было все очень плохо, и было сложно даже выбрать, на что в первую очередь нужно собирать деньги
Я поняла, что привлечь внимание к странице «с нуля» довольно сложно, если ты не медийное лицо и вообще не очень активный пользователь соцсетей. А тогда я была именно таким – весьма пассивным пользователем с небольшим количеством друзей
Шла консервативным путем и приглашала в группу разных людей, в том числе и незнакомых. И тогда поняла, что это слишком длинный путь и лучше сразу выходить на СМИ или на лидеров мнений».
Люди, за мнением которых следит общественность – совсем необязательно «звезды». Это и журналисты, блогеры, педагоги, бизнесмены. «Недавно, например, Антон Носик помогал собирать средства на операцию девушке. Он разместил свой пост об этом. И «медийный вес» его публикации, конечно, несоизмерим по охвату с весом сообщения «немедийного» человека. Лидеры мнений – так же люди, имеющие авторитет в каком-то профсообществе, как, к примеру, Лида Мониава в сфере благотворительности».
Геннадий Тимченко: лишь бы на пользу
Член совета директоров «Новатэка» и «Сибура»Состояние: $16 000 млн
Геннадий Тимченко. Фото: Владимир Федоренко / РИА Новости
«Если понадобится, завтра же передам все государству. Или на благотворительность. Лишь бы пошло на пользу», – заявил Геннадий Тимченко в интервью ТАСС.
Один из первых заметных благотворительных проектов был осуществлен в конце 1990-х: тогда Тимченко по просьбе Юрия Темирканова взял на себя финансирование оркестра Санкт-Петербургской филармонии.
В 2007 по инициативе Тимченко и компании «Сургутэкс» был основан фонд «Ключ», задача – поддержка семей, взявших на воспитание детей из детских домов. Бизнесмен говорит, что идея создания этого фонда принадлежит его дочери Ксении: она уверена, что спонсировать нужно не детские дома, а семьи с приемными детьми.
Медицинские и научные исследования, проекты культурного обмена между Россией и Швейцарией финансирует некоммерческий фонд «Нева», созданный Геннадием и его супругой Еленой.
В 2010 Геннадий и Елена основали благотворительный Фонд Тимченко (до 2013 — «Ладога»). Миссия фонда — разработка социально значимых программ, направленных на интеллектуальное, духовное и физическое развитие людей всех поколений. Объем расходов фонда в 2017 году составил 517 млн рублей.
По данным «Форбс», в 2012 году Тимченко потратил $ 10,5 млн личных средств на благотворительность.*
Если вас интересует благотворительность, вы хотите разбираться в новых технологиях, читать экспертные интервью с яркими фигурами в мире НКО и помогать с умом — подписывайтесь на секторную рассылку Милосердие.РУ. Чем больше мы знаем, тем лучше помогаем!
Есть ли будущее у благотворительности
— Как это ни цинично звучит, болезни, ДТП и прочие травмы с тяжелыми последствиями — это нескончаемый поток. То есть, помогая десятерым, вы понимаете, что завтра на их место придут новые, как это ни прискорбно. Какие у вас планы в сфере благотворительности?
— Первая моя мечта в этом направлении — это, наконец, создать школу пациентов. Потому что у нас инвалидам, по закону, положено многое от государства, но об этом мало кто знает. Когда к нам обращаются с просьбой купить инвалидную коляску, первое, что я говорю: «Вы свою индивидуальную программу реабилитации смотрели?» То есть люди получают инвалидность, не зная, что есть индивидуальная программа, по которой им положено что-то, включая реабилитацию раз в год, например, «спинальникам». Я очень хочу создать ресурсный центр, который бы принимал заявки от пациентов и рассказывал им, куда идти.
И второй момент. Для того чтобы переломить что-то на уровне государства, нам нужно государству дать абсолютно четкие финансовые выкладки. Например, что этот парень, которому 20 лет, пройдя курс лечения в течение трех лет, пересядет на коляску или встанет на ноги, будет работать в такой-то структуре, получать такую-то зарплату и платить из нее столько-то налога, и вложения в этого парня через 30 лет окупятся даже с лихвой.
Нам нужна правдивая статистика по инвалидам. Ее, на самом деле, пока нет. По данным Росстата, в России всего 12 миллионов инвалидов. Двенадцать миллионов — это город чуть поменьше Москвы. Но их гораздо больше, я думаю. Просто не все становятся на учет. Более того, не все получают инвалидность. У нас есть и такие случаи, когда человеку положена инвалидность, а ему ее не дают по тем или иным причинам. И такое бывает.
Поэтому если мы подготовим какую-то сводную таблицу по количеству инвалидов, по количеству средств, которые могут быть затрачены на их реабилитацию и по оправданию этих затраченных средств через 5, 10, 20, 30 лет, возможно, нам и удастся, говоря на языке цифр, как-то переломить в свою сторону ситуацию.
Но это колоссальная работа, и наши 23 сотрудника, конечно, с этим не справятся. Это надо делать в коалиции с фондами, помогающими взрослым.
Интервью к публикации подготовила Мария Сныткова
Беседовала
Встройте «Правду.Ру» в свой информационный поток, если хотите получать оперативные комментарии и новости:
Подпишитесь на наш канал в или в
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google
Также будем рады вам в наших сообществах во , Фейсбуке, Твиттере, Одноклассниках…
Куратор: Наталия Красовская
С миру по нитке
«Мы ежегодно проводим исследования трендов в области частных пожертвований в России и видим, что тех, кто жертвует НКО, становится больше
Расширяется спектр тем, которые люди готовы поддерживать, растет, пусть и не такими темпами, как нам бы того хотелось, число тех, кто подписан на регулярные пожертвования в пользу НКО (так называемые рекуррентные платежи), — говорит Ромащенко. — Частные пожертвования физических лиц — это довольно сложный источник финансирования, потому что НКО нужно «идти в народ», объяснять, почему то, что они делают, важно, необходимо добиться от людей понимания и желания поддержать НКО. Но этот источник хорош тем, что он внутри себя диверсифицирован: если от вас отвернулся один частный донор, то вряд ли отвернутся все
Физические доноры — доноры с большой лояльностью, они не уйдут от вас, потому что у них поменялись какие-то корпоративные процедуры. Кроме того, физические лица работают в компаниях, и это иногда открывает выход на другие источники финансирования».
В исследовании фонда «КАФ» говорится, что шесть человек из десяти (59%), совершавших пожертвования за последние 12 месяцев, помогают детям, трое из десяти поддерживают нуждающихся (32%) или помогают религиозным организациям (31%).
Юлия Ромащенко поясняет: «Наиболее охотно частные лица у нас по-прежнему поддерживают все, что связано с детьми. Фонды, которые привлекают адресную помощь, больше опираются на частные пожертвования — такую помощь сложнее упаковать в проект, а история конкретного человека вызывает больший отклик и сочувствие. При этом многие фонды, которые помогают конкретным людям, ведут системную работу: внедряют новые протоколы лечения, повышают квалификацию специалистов, поддерживают научные исследования. На такую деятельность уже более логично привлекать гранты — мысль о том, что надо скинуться еще и на научные исследования, людям не так близка, они привыкли, что научные исследования финансирует государство».
Источники пожертвований благотворительного фонда AdVita, который помогает людям с онкологическими, гематологическими и иммунологическими заболеваниями, а также системно поддерживает крупные онкологические центры, прежде всего НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой:
- Частные пожертвования — 48%
- Юридические лица — 27%
- Фонды — 8%
- Краудфандинг — 6%
- Гранты — 6%
- Ящики — 3%
- Мероприятия — 2%
Аналитики и фонда «КАФ», и фонда «Нужна помощь» отмечают активный рост интернет-платформ для пожертвований, таких, как «Нужна помощь», «Благо.ру», «Добро» Mail.ru. Переводить деньги через них просто, удобно, к тому же все представленные там фонды проходят верификацию, отчитываются о своей деятельности, а значит, им можно доверять.
«Традиционно самые первые в списке частных каналов пожертвований — ящики-копилки и sms-платежи, но они не растут, доля sms-платежей даже немного уменьшается. Однако за четыре года примерно на 7% выросла доля тех, кто жертвует на счет благотворительной организации через интернет, — говорит Елизавета Язневич, руководитель отдела исследований БФ «Нужна помощь». — Все больше организаций делают свой сайт подходящим для этого и увеличивают долю частных пожертвований в своем портфеле».
Несмотря на специфику российского законодательства последних лет, иностранные пожертвования также по-прежнему занимают важное место в структуре доходов многих фондов. «Есть НКО, которые традиционно используют иностранные деньги, поскольку занимаются темами, связанными с ЛГБТ, правозащитой
Эти темы сложны для того, чтобы открыто на них фандрайзить или подаваться на государственные гранты», — поясняет Елизавета Язневич.
